«Раньше, до революции, у каждой семьи были свои пожни – сами расчищали, сами там они всё делали, выпиливали. Ой ты, Господи ты Боже мой, у нас моя бабушка осталась без мужа. Вот как получилось: сошлись они с мужчиной, она только забеременела (ещё отец у меня был у неё в животе), а его забрали в армию, в царскую армию забрали, и больше она его не видала. Она пожила тут немножко, ушла обратно к отцу с матерью, и вот они разрабатывали Лисьи поля. Потом у нас Тугарины поля есть. Илья, он умел читать, служил в церкви каким-то там, я не знаю. И вот он читал книжки (старославянские эти книжки какие-то были), и вот он читал и вычитал: “Тугарин-змей” [мифическое существо в сказках, появляющееся в облике дракона]. Вот его прозвали Илья Тугарин. А в это время они поля разрабатывали. И вот Тугарины поля до сих пор там они у нас в обиходе.  Например, “на Тугарины поля ходили за грибами”. Тугариных поля. Большие, огромные поля ведь в лесу были! Я ещё бабушке говорю: “Вы как пни-то выкорчёвывали?” Она говорит: “Так мы огонь кругом зажжём, и вот выгорали эти пни”. И вот так вот наделали полей себе. А так больше негде было. Не было, как сказать, земли-то, где бы посеять. Как-то жить-то надо было»

“Earlier, before the revolution, each family had their own fields, and they had to do everything on their own – to clear them, to uproot the trees and all. Oh my God, my grandmother lost her husband. That is how it happened: she started living with a man, and got pregnant, and her husband was drafted to the army, to the Tsar army(my father was still in her belly), and she never saw him again. She stayed to live here for a while, but then left back to her mother’s and father’s home, and so they worked on the Lis’ya [Foxen] fields. We also have Tugarin fields here. There was a man, Iliya, he could read and did some work for the church. He read a lot of books (written in the Old Slavic language), so once he read a story about Tugarin Zmey [a mythical creature in fairy tales, which appears in a dragon-like form]”. And people started calling him Iliya Tugarin. He was working on these fields at the time. Hence the Tugarin fields. We are still using the name Tugarin fields. For example, someone can say: “We went to the Tugarin fields to pick mushrooms”. There were huge, enormous fields in the forest! I asked my grandmother: “How did you get the tree stumps out?” She said: “Well, we would start a fire, and the stumps would burn out”. And this is how we got the fields. Otherwise, there was nowhere to get them. There was no plough-land otherwise. And we had to feed ourselves somehow”

«А так у каждой семьи были где-то свои поля. Клавдеевы мы, так у нас ещё до сих пор есть такая гора там, в полях – Клавдеев окат называется. В честь Клавдеевых назван, род Клавдеевых. Родоначальник был Клавдей Семёнович, у него брат был Андрей Семёнович. У меня сын говорит: “Вот по дедковому окату пройтись”. Окат – это гора такая, не крутая, а покатая»

“And so each family had their own fields somewhere. We are the Klavdeevs, so we still have a mountain there in the fields - it's called the Klavdeev Okat. It was called in honor of the Klavdeevs, after the Klavdeev family. Our ancestor was Klavdey Semyonovich, his brother was Andrei Semyonovich. My son says: “I'll go walk on the grandfather's okat”. Okat is a kind of mountain, it is not steep, but sloping”

«Все поля разделаны до колхозов у частников были. У нас, Нестеровых, “панское” называли. Отец говорил, я-то уж по его словам. А вот не знаю, почему “панское”. Там две панские горы: ну, реку переехать туда и потом один – гора с поворотом, а вторая такая. Или па́нское, или панско́е, или Бог его знает. А поля были до колхозов. Если лес был, значит, вырубали, выкорчёвывали, конечно»

“Before the collective farms, all the fields were divided between the private owners. We, the Nesterovs, called our field “Panskoye”. My father called it so, so I took his word for it. I don't know why it was called “Panskoye”. There are two Pansky mountains here: well, if you cross the river there would be one, a mountain with a turn, and the second one is like this. It's either Panskoye or Panskoye, God knows. And there were fields before the kolkhoz. If there used to be a forest, it was cut down and uprooted, of course”