«Я слышал, что просто на деревню люди приходили: вот надо три каких-нибудь человека самых зажиточных назначить, ну, имущество забрать и самих, наверное, не знаю там, или выселяли, может, сами уезжали. А тут у нас считалось, что, если лодка есть (ну, раньше эти там были деревянные карбаса), значит, уже всё – человек зажиточный. А они своим трудом всё заработали»

“I heard that some people just came to the village and said: we need to select three most prosperous people, and take away their possessions, and so these pople were driven out of their houses or, I dunno, maybe they left on their own accord. Here we believed that if a person had a boat (we used to have those wooden long-boats ‘barkases’), it meant that he was a well-to-do person. In fact, they earned everything with their hard work”

«Все старушки соседние к нам приходили в гости как бы на посиделки на какие-то, то там кто вязать, кто чего, с каким-то рукоделием приходили. Вот всё рассказывали, и вот я запомнила. Они вот говорили, тогда хоть и советская власть была, они говорили, вспоминали: вот того-то раскулачили, того-то раскулачивали, и вот я запомнила. Они: “Неправильно их сделали, что раскулачили-то. А за что их раскулачили-то? Они-то всё своим трудом нажили”. Кто больше трудился, так вот того и раскулачили. Они как-то с сожалением к этому относились, что ни за что, несправедливо»

“All the old women from the neighborhood came to visit us, we had the so called gatherings, some of them were knitting, and some brought some kind of needlework. They talked, and I remembered. Even though it was the Soviet rule, they used to say, they used to recall: this person was dekulakized, that person was dekulakized, and I remembered that. They said: “It was a wrong thing to do. Why were they dekukulized? They earned everything by their own labor”. Those, who worked harder, were dekulakized. They felt sorry for them, because it was unfair”