«Любили играть зимой пацанами. «Калыга кипит» называлась игра. А у домов всё, у конюшен играли. У конюшен калышки замёрзнут, как шарики, конские-то [навоз – Т.Ж.], вот мы лунок наделаем, загоняем в лунки и кричим: «Калыга кипит»!»

“We liked to play outside in winter when we were boys. There was one game called ‘The dung is boiling’. We played by the houses and by the horse stables. By the stables one could find horse manure, it would freeze into balls, so we would make holes in the ice, strike these balls and when the manure ball got into the hole we shouted: “The dung is boiling!”

«Ну, лыж не было, из осины делали лыжи, коньки на верёвки привязывали, кто какие найдёт… Палку по снегу катали, гладкую-гладкую. Макнёшь её в снег – и по настам, она катится катится-катится. Уйдёшь по настам, не знаю докуда!»

“Well, we had no proper skis, so we used pieces of aspen for skis, ice stakes… fasten them with ropes, whatever one could find… You would take a very smooth stick and roll it over the snow. You dip it in the snow and it would slide further and further over the crust. You could go so far away over the crust!”

«Зимой под мостом в «Шихало» играли. А не знаю, как это вот, сейчас «палочками» называют или как? «Шихало» мы называли. На коньках катались под мостом. Раньше мост был такой, там как только лёд встанет – и мы там все торчали. В общем, короче, бежишь, убегаешь, тебя шихнут, стоишь, как-то интересно играли-то, конечно. А ещё прятались, только было оговорено: «Только на нашей стороне прячемся». А тут у реки раньше баньки стояли – другой раз целый день одного кого-нибудь ищешь»

“In winter we used to play ‘shikhalo’ under the bridge. I am not sure what’s it called now, maybe just ‘sticks’. We called it ‘shikhalo’. You had to run, run away, and they got you, and you had to stop, and it was fun, of course! And we also used to skate under the bridge. As soon as there was ice, we used to hang out near the bridge. We also played hide-and-seek, and there was a rule: to hide only on our side of the river. There used to be some bathhouses by the river – and at times it took a whole day to find someone hiding”

«Мы-то пешком ходили в Кянду, 18 километров! В субботу после школы домой идём, в воскресенье уходим туда. Мы-то в основном ходили пешком, а потом уже стали ребят-то возить на тракторах да как, когда как»

“We used to go to Kyanda on foot, 18 kilometers! On Saturdays we went home after school, and on Sundays we were headed back to school. Most of us went to school on foot, and later some kids were taken to school on tractors from time to time”

«Раньше все, все работали! Не было бездельников! Такая красота была здесь!»

“Everybody used to work, everybody! Nobody was loafing around! It was so beautiful here!”

«Новогодние интересные концерты были у нас, это 31 декабря новогодние представления всегда: Дед мороз, Снегурочка и все персонажи. Каждый раз писал новый сценарий, вообще интересные концерты. Сказки на 1 января – взрослые представления, а 2 января мы делали детскую сказку, у елки это всё. Ой, такая красота, народу было битком всегда! Потом, ночные видео-дискотеки у меня пошли, потом кино-дискотеки… потом делали мини-сценки, это все обыгрывали: там про пьяницу если, так про пьяницу, там проблемы какие-то, то про них. «Земля» у меня, значит, рассказывала о хорошем, а «Кочка» – о плохом. Знаете, как здорово было? Надя Калинина играла «Землю», она потому что такая представительная, а «Кочку» играл Витька Тимофеев. Мы же сами костюмы делали. Так что много-много интересного!»

“We always had interesting concerts on New Year’s Eve, on December 31, with Father Frost, Snow Maiden and all other characters. I wrote a new script for every show, and we had very interesting concerts. On January 1, we staged adult performances, and on January 2 we did a children’s fairy tale, a New Year party. Oh, it was so beautiful, the building was packed full. Later I organized night video-disco parties, then movie-disco parties... then we also did mini-performances: for example, they could be about a drunkard, or about some other community issues. So I had ‘the Earth’ telling about the good things, and “the Bump” telling about the bad things. Can you imagine how great it was? Nadya Kalinina played ‘the Earth’, because she was so sturdy, and ‘the Bump’ was played by Victor Timofeev. We made our own costumes. So there was a lot of interesting stuff going on!”

«Скотные дворы у всех, у каждого дома были.  Взвоз был обязательно – на лошади заезжали на сарай сено сгружать. Коровы в каждом доме, куры в каждом доме, овцы в каждом доме! Овец бы и сейчас держали, если бы не собаки. Собаки гоняются, козы – те не боятся, но и коз лишили всех. В прошлый год последних коз лишили. Мы держали 18 лет коз!

На пенсию вышли, так перестали»

“By every house there used to be a stockyard. Also every house had a vzvoz [a log ramp leading to the second floor of a building – T.Zh] – you could ride a horse inside and unload hay into the barn. There were cows, and chicken, and sheep in every house! Sheep would still be kept if it weren’t for dogs. The dogs are chasing the sheep, and the goats are not afraid of the dogs, but now we don’t keep goats, either. Last year we stopped keeping goats when we retired. We have had goats for 18 years!”

«Дома посиделки, у нас обычно собирались в горенке. Все шли не к мамке, а к бабушке. Бабушка у меня всем командовала. Все начнут капусту солить, значит, у нас вечер солят. Или кто что шинкует, кто что делает, кто вяжет, кто прядёт, все поют. Как весело было!»

“There were gatherings at home, at our place we usually gathered in the gornitsa [the front room on the second floor of a Russian house – T.Zh.]. People gathered not at their mothers’ places, but at their grandmothers’. My grandmother was in charge of everything. When everyone in the village started pickling cabbage, we would gather in the evening to pickle, too. Someone would shred cabbage, others would knit, or spin, or sing.

It was so fun!”

«Ну, лыж не было, из осины делали лыжи, коньки на верёвки привязывали, кто какие найдёт… Палку по снегу катали, гладкую-гладкую. Макнёшь её в снег – и по настам, она катится катится-катится. Уйдёшь по настам, не знаю докуда!»

“Well, we had no proper skis, so we used pieces of aspen for skis, ice stakes… fasten them with ropes, whatever one could find… You would take a very smooth stick and roll it over the snow. You dip it in the snow and it would slide further and further over the crust. You could go so far away over the crust!”

«В городки-то, в рюхи, у клуба и взрослые, дети – все играли. Аж до ямы выбивают, штук 20, наверное»

“Everybody played gorodki (we called it ‘ryukhi’) – both grown-ups and kids, at the club, we all did. If the skittles were before the pit, one could knock out up to 20 skittles”

«Чехарда в школе – любимая игра! Ну вот одна команда вот так вот стоит, вот так вот, друг на друге, а вторая прыгает, если свалит – победили, если нет, то проиграли»

“Leapfrog was my favorite game in school. One team are standing like that, stooping over each other to form a line, and the other team leap on trying to collapse them. If they succeed – they win, if not – they fail”

«Купались. Накупаемся, на берегу постоим вот так, высохнем, опять накупаемся – и так все лето. И потом уже родители перед школой начинали из головы выгребать всё [вшей ¬– Т.Ж.], что там накопили. Вот это было, я помню. Ой, как начнут потом, эти керосины пойдут в ход! Да, это жуть было!»

“We used to swim in the sea a lot. We would swim, then get back to the shore to dry, and then swim again. All summer long! When the school time was coming, I remember the parents would comb our hair for everything that got into it [for lice – T.Zh.]. This I remember well. And then they would use kerosene to get rid of it! That was creepy!”

«Раньше народ был местный весь, он был весь очень дружный, не было никого таких вот привозных, как бы сказать, да. И как-то жили-то – все друг другу помогали, чем могли, да»

“We used to have all local people here, very friendly, we never had such strangers, so to say. And everybody lived in harmony, helping each other in every way they could”

«Огуречник, воды натаскать, чтобы она была более-менее теплая, ой! Старухам-то некогда было, они на тех работах – вот на нас и всё держалось. Досталось нам после войны. Ой, даже и вспоминать-то не хочется»

“The cucumber plot, we had to bring water, and it had to be warm! The old women didn’t have time, they were all busy working, so we had to maintain everything. It was hard for us, after the war. I don’t want to bring those memories back”

«Тут раньше мост был, и ещё здесь боны протягивали, чтобы напрямую ходить, и ещё заборчик из камней сделан и шёл сюда, пониже. По нему всё ходили, а боны-то потом стали протягивать, когда трактора появились, чтобы тракторами вытаскивать боны. А так по забору ходили. Теперь острова тут наросли»

“There used to be a bridge, and they used to build pontoons here, to be able to cross the river directly, and also there used to be a stone fence coming down there. Everyone used the bridge, because the pontoons appeared later. When they got tractors, they could use them to pull out the pontoons. But before that everyone used the bridge and the fence. And now there are islands there”

”Другой раз мы с бабушкой лежим, она мне рассказывает что-нибудь. А в окно посмотришь – и огоньки прыгают вдалеке. Она говорит: «Опять родственники сигналы подают!» А это фосфор»

“Now and then my grandmother and I were lying down, and she was telling me some stories. And I was looking out of the window, and there were lights glittering in the distance. She said, ‘It is our relatives sending us a signal again!’ But it is phosphorus”

«Играли в квадрат, мячиком играли, вот это с двух сторон стоят, с той и с другой, две команды бегают, один одного… Теперь, наверное, «вышибалами» называют, ну у нас раньше «квадратом» называли. Вот играли. Там у школы раньше была волейбольная сетка натянута, была лестница, было бревно у старой школы,

там всё было»

“We played ‘square’ with a ball: when players on two teams are standing opposite each other and running and trying to hit the opponents with the ball. I believe nowadays it is called ‘dodgeball’, but we used to call it ‘square’. It was one of the games we played. Also, there was a volleyball net stretched near the school, there were the stairs, and there was a wooden log where we used to play”

«Мне-то было в клубе всё интересно, я же проводил это всё. Это моя работа. Концерты мы ко всем праздникам готовили, к дню сельского хозяйства «огонек» мы готовили всегда. Значит, у меня были младшая группа от 3 до 7 лет, потом с 8 до 10 лет, с 11 до 14 лет и старшие уже пошли. Это танцевальные группы. Потом магазинные работники, ФАПовские, воспитатели. Группа у нас большая… Фотографии даже есть, где на сцене больше 40 человек»

“The club was interesting for me, I organized different events there, it was my job. We staged concerts on all public holidays, we always prepared a show for the Farm Workers Day. There were dance groups of children, I worked with the younger group of 3 to 7 year-olds, there were also children from 8 to 10, and from 11 to 14, and older groups. They were all dance groups. But the store workers, and the medical staff, and the teachers from the kindergarten also participated in these shows. I have a picture with more than 40 people on the stage”

«На электростанции такая глубина! Мы там все купались, прыгали с нее. Вот такие вот углы там стояли, там была доска приделана, с этой доски туда. А сейчас там посмотришь – там внизу сплошные камни, завалено всё дно, всё дно камнями… Как мы там купались? Никто не убился, все нормально было. Я вот не помню, чтобы что-то случилось, везде ведь бегали босиком»

“The water was so deep near the power plant! All of us used to swim and dive there. There were some structures there, and there was a board attached, so we jumped into the water from this board. And now if you look down there, you’ll see a lot of solid stones, the whole bottom is covered with these stones… How did we swim there? No one died, everything was fine. I don’t remember anyone get hurt, though were running barefoot everywhere”

«А вот во время гражданской войны в конце деревни вышка стояла, её охраняли. Вышка стояла у магазейки. Дальше магазейка была, слева гумно было, зерно обрабатывали. Гумен много было! Молотилка конная была, тут и вышка стояла, проверяли. Потом, перед гражданской войной, когда была гражданская война, 1918-е годы, оборонительное было там на угоре, окопы нарыты для чего-то.»

“During the civil war, there was a tower at the end of the village, it was guarded. The tower was at the store. The store was a bit further, on the left there was a threshing floor, to process the grain. There were lots of threshing floors! There was a horse-drawn threshing mill, and the tower was right there, to check. Then, before the civil war and during the war, in the 1918s, they built some fortification on the hill, dug trenches for some purpose. ”

«Так у нас там избушка, заведут эту дрючку-то [киноаппарат – Т.Ж.], и там, в общем, поднимаешься в кинобудку – лестница была, и окно. А окно-то всё равно зашторено. Так мы просим, кто старше-то нас: «Расшторьте окно, чтоб мы видели». Зайдем у кинобудки на лестницу и смотрим кино, ничего не слышим, просто смотрим. Вот так ещё было»

“There was a small projection booth, where they started ‘the rattler’ [the movie projector – T.Zh.], and there was a staircase leading to the booth, and a window. The window was curtained off. We would ask, those of us who were older: ‘Please draw back the curtains, so that we could see,’ and we would watch the movie, without sound, we would just watch it. That’s how it was”

«Тут у каждого было свое «ухожье» в лесу. Людей-то было мало же, немного, каждый ходил в своё «ухожье». Вот, например, за ягодами с бабушкой на свое место ходили. «Ухожье» – это как моя собственная [территория – Т.Ж.]. Ну как, я пошла на своё «ухожье»: «Ангелина, ты пойдёшь сегодня в ухожье?» – «Пойду». У каждого как своё было – Пальники, дальше туда направо сворачивать, не на море прямо, а на правую сторону туда, Сорги, потом дальше туда Пёршалга»

“Everybody had their own ukhozhye in the forest. There were very few people, and everybody had their own ukhozhye. For example, me and my grandma, we used to go the same place to gather berries. So, ukhozhye – it’s like your own place. So we used to say like ‘I’m going to my ukhozhye’: ‘Angeline, are you going to your ukhozhye?’ ‘Yes, I am.” So, everybody had one – the Palniki, then you turn right, not straight to the sea, but to the right – the Sorgi, then still further on – the Pyorshalga”

«Школой гордились! В школе всегда что-то было. Пионерские отряды, ходили помогали бабкам, как Гайдар-то подписал. Кружки у нас были: рукодельный кружок (вышивали), потом художественный, столярная мастерская была. Девки – и то скворечники делали, табуретки делали»

“We were proud of the school! The school was always a center of social life. There were pioneer groups, and we helped elderly women, just like in the book by Arkady Gaidar. We had some interest clubs: a handicraft club (embroidering), a drawing studio, and a carpentry workshop. Even the girls made bird houses and stools”

«Клуб был, наверное, в зимней церкви, потому что мы топили печки. Его снесли мы, когда новый клуб построили. Летняя церковь была старенькая очень уже, и там ничего не было, её снесли потом»

“The club was probably situated in the winter church because I remember that we heated stoves. It was torn down when the new club was built. The summer church was very old, and it was empty, so it was torn down, too”

«Да, здесь вот клуб, это вот раньше, вот здесь вот включался этот, как его, какой-то мотор и кино. Заведут что-то, тарахтелку [киноаппарат – Т.Ж.] эту – и в клуб туда проведено и показывают фильмы. Ходили же мы на фильмы-то на все на эти. Интересно было»

“Yes, there used to be a club here. There they would start the apparatus, what do you call it, and they would feature some films. They would start this whirring machine [the movie projector – T.Zh.], and they would play all those films. We went to the cinema a lot. It was interesting”

«Ты понимаешь, я никогда не слыхала, чтоб мама, тёти, дяди, кто-то вспоминали своих бабушек! У них как будто не было никого! Ведь мы-то, вот смотри, на дню же сто раз вспомним бабушку и всех»

“You know, I never heard my mom, or aunts, or uncles, or anyone talking about their grandmothers! It’s like they had no one! I mean, look at us, we are talking about grandma and everyone else a hundred times a day”

«А здесь, между прочим, и колдунов, и колдуний было много. Мы хоть не верим, но я верю, потому что мне бабушка много чего рассказывала. Сын баню-то купил, я раз пошла, конфет набрала, туда под скамеечку в предбаннике напихала. Это я наложила банному хозяину, а то, думаю, выгонит меня, когда буду мыться»

“By the way, there used to be lots of wizards and witches here. People here don’t believe in them, generally, but I do, because my grandma told me stories. My son bought a bath house, so I went there once, took some candies with me and put them under the bench in the dressing room. That was for the bannik (a bathhouse spirit), so that he wouldn’t chase me away while I was having a bath”

«Тамица постоянно гремела везде – мы как бы центр, люди ехали на все праздники к нам»

“Everybody was talking about Tamitsa then – we were like a center, people came here from all over the place for holidays”

«Я раньше на лыжах ходила, сейчас, наверное, лет уже десять лет не хожу на лыжах. Так раньше каждый день, на лыжах до моря сбегаешь…»

“I used to ski, but now I have not skied for about ten years. But earlier I used to ski to the sea almost every day”

«Стыдно было за дороги, что у нас такие неухоженные. Сейчас вот немножко хоть отсыпали здесь, и то вот на нашей стороне плохо, а раньше вообще тут было как!»

“I feel ashamed for the roads, they are so neglected. They’ve just filled some gravel there, but our side is still so bad, and the way it used to be, oh!”

«Мы и на море ходили самостоятельно, тогда на морях-то дач никаких не было. Мы туда все ходили. Когда идет лесосплав-то по рекам-то, да, и потом лес-то где-то прорвет, унесет на море. Вот ведь мы ездили, собирали там плоты на берегу моря и толкали их, в деревню привозили, дрова пилили, кто что делал»

“We used to go to the sea on our own, there were no summer cottages there at that time. All of us went to the sea. In those days they used to float timber down the rivers, and when some logs drifted away to the sea, we would go to the seashore, collect those logs, make them into rafts and push them to the village. There we saw them for firewood”

«В лесу колодцы были, роднички наделаны. У родничков обязательно из бересты сделаны, чтобы черпать и пить [ковшики – Т.Ж.]. У каждого родничка стояла – не нарушали. Избушки, дрова напилены стояли, а потом молодёжь пошла – всё нарушать стала. Им безразлично, побудут и всё, хоть в каком месте»

“There were water wells in the forest, springs. And there always were these [scoops – T.Zh.] made of birch bark, for drinking, at the springs. At each spring they were, and nobody dared to break or steal them. Huts and firewood were there, and then the youngsters came and started to ruin everything. They didn’t care, they would stay there for a while and be gone, anywhere”